Родился Владимир Головин в 1919 году в тогдашнем Средневолжском крае в крестьянской семье, которая перенесла все ужасы голода, охватившего Поволжье в 1928 году. Он из крепкого рода. Могуч телом был его отец. Такие же крепкие были все шестеро братьев.
Жила семейная легенда: прадед был атаманом разбойников по прозвищу «Голова». И много осталось в Поволжье Головиных – могучих потомков неукротимого атамана. Так что доктор сельскохозяйственных наук, генетик Головин не отбрасывает наследственность: и крепость тела, и умелые руки – так он скромно называет свой разносторонний талант и непокорный нрав…
Новая жизнь в Ужурском районе, куда переехала многочисленная семья, началась счастливо, да нашелся доносчик на родине, и пришлось уезжать, спасаясь от наветов, на Урал. Там работал молотобойцем, учился в вечерней школе, затем – в художественном училище, на отделении книжной графики. Заметили добрые люди у могучего юноши, молотобойца и тяжелоатлета, без пяти минут мастера спорта, удивительно тонкий штрих в его рисунках. Вот ведь, казалось бы, парадокс: кузнец, тяжелоатлет и - легкая рука.
Но училище он не успел закончить. В 1939-м призвали в армию: художникам не давали отсрочку, как, скажем, студентам технических училищ и вузов. Служил Владимир в Хабаровске. Как редкое исключение, ему дали возможность закончить Учительский институт, он стал преподавателем физики, математики, черчения. Казалось, жизнь вступала в свою колею. Но все сломала война. Как дальневосточника его направили снова в Хабаровск, а в 1943 году, после многократных рапортов, - на фронт.
Владимира Андреевича страшно возмущают клеветнические домыслы о боях, якобы «под страхом расправы заградотрядов НКВД». Он говорит:
-Ну, пусть болтают платные молокососы-клеветники. Их можно понять: служат за деньги. Но как могут заведомо лгать люди нашего поколения? Как могут клеветать на своих живых и мертвых товарищей по оружию? Если бы у нас не было чувства патриотизма, любви к Отечеству, мы бы не победили! Только нищие духом люди, лишенные чувства любви к родине и своему народу, могут болтать такое…
Владимир Андреевич Головин начал бои под Брянском. Был помощником командира взвода разведчиков-артиллеристов. А это значит- находиться в непосредственной близости от врага, засекать огневые точки противника. Был ранен, но вернулся именно в разведроту, хотя ему предлагали, как художнику, как поэту-фронтовику, работу во фронтовой газете. Под Кенингсбергом его накрыло, как могильным холмом, землей от разрыва снаряда. Фронтовой товарищ узнал сапоги с особой заплаткой, торчащие из земли, и решил откопать друга, хотя бы мертвого. А Владимир Головин остался жив, продолжал воевать и окончил войну с четырнадцатью боевыми орденами и медалями.
После войны задумал продолжить художественное образование, но в Московском институте живописи не платили стипендий и не было общежития. Поехал в Пермь и подал заявление в сельскохозяйственный институт. После отлично выдержанных экзаменов его спросили: «На каком отделении хотите учиться?» И только вид могучего, увешанного наградами фронтовика не позволил рассмеяться после «самонадеянного» ответа-вопроса: «А на каком факультете есть аспирантура?» И вскоре поняли: это не самонадеянность, а уверенность в своих возможностях – за время учебы студент Головин написал 11 научных работ. И никого не удивило, когда его тотчас после защиты диплома зачислили в аспирантуру, которую он закончил досрочно, как и институт, с отличием и получил звание кандидата наук…
Владимир Андреевич сейчас иногда удивляется: как на все хватало времени и сил? Но здесь, мне кажется, маститый ученый несколько лукавит или скромничает.
Хотя удивляться – есть чему. Не ему, конечно, а нам. Судите сами: доктор сельхознаук Головин написал девяносто восемь научных работ. Это научных. Но он автор исторической повести «Гирр – сын Агу», детских книг «Сбор грибов», «Осень в тайге», «Хорошо на речке летом» и других, которые сам же и проиллюстрировал. Добавьте к этому, что он, выполняя научную, практическую, преподавательскую и общественную работы, заведуя кафедрой, одновременно оформил более ста книг в книжных издательствах Красноярска, Свердловска, Перми и Тюмени. И сотни стихов опубликовал в газетах, журналах, сборниках.
И ко всему этому – он заядлый рыбак, не расстается с этюдником. Он поясняет: «Быть художником – двойное счастье: сначала его испытываешь от соприкосновения с природой, а затем, когда возвращаешь, оставляешь навсегда свои чувства на холсте, на бумаге…»
Оттого и увешаны стены его квартиры великолепными пейзажами: на них – наш Красноярский край. Сколько он написал их за свою жизнь? Этого Владимир Андреевич не помнит. Но пока находится на пенсии, написал более двухсот полотен! Невероятно! Тогда добавьте к этому написанный и им же великолепно проиллюстрированный интересный роман – эпопею «Бурелом», который прошел все «инстанции» и ждет только одного – спонсора.
Если кто-то из читателей, перешагнувших, как и я, семидесятилетний рубеж, спросит, в чем секрет неиссякаемой душевной молодости, я отвечу: познакомьтесь с Владимиром Андреевичем Головиным. А работникам культуры дам совет: устройте персональную выставку работ самобытного, талантливого художника. Они несут огромный заряд жизненной силы.
